Если «Улисс» остался непобежденным непрочтенным ( и, честно говоря, вряд ли будет), то до Пруста я все-таки добралась.
«В поисках утраченного времени» (фр. À la recherche du temps perdu) — главное литературное произведение французского писателя Марселя Пруста, роман из семи частей, называемый также циклом из семи романов (далее — «Поиски»), сочетающий грандиозность построения с неповторимой тонкостью взгляда на мир и ставший одним из самых известных и значительных явлений в искусстве XX века. В состав «Поисков» входят романы:
По направлению к Свану (фр. Du côté de chez Swann).
Под сенью девушек в цвету (фр. À l’ombre des jeunes filles en fleurs)
У Германтов (фр. Le côté de Guermantes I et II)
Содом и Гоморра (фр. Sodome et Gomorrhe I et II)
Пленница (фр. La prisonnière)
Беглянка / Исчезнувшая Альбертина (фр. La Fugitive / Albertine disparue)
Обретённое время (фр. Le Temps retrouvé)В полной русскоязычной версии «Поиски» содержат почти 3 500 страниц, в них упомянуто около 2 500 вымышленных и реальных лиц, выведено около 250 основных, второстепенных и прописанных эпизодических персонажей.
Не знаю, прочту ли я все 7 томов, но «По направлению к Свану» прочитан и сейчас я читаю второй роман — «Под сенью девушек в цвету». Я долго уговаривала себя хотя бы открыть «эту мутотень», а открыв, провалилась в книгу как Алиса в кроличью нору.
Погружение в эти воспоминания начинается в книге «По направлению к Свану», в первой её части — «Комбре». Герой гостит в Тансонвиле у г-жи де Сен-Лу (их совместные прогулки будут описаны в конце предпоследней книги), близ городка Комбре, где когда-то в детстве проводил летние месяцы с родителями и другими родственниками. Он вспоминает их соседа Свана, сына биржевого маклера, ежевечернее ожидание поцелуя матери, бабушку, служанку Франсуазу… Размышляя о непроизвольности своих самых полных воспоминаний, Рассказчик (уже пишущий свою книгу) приводит эпизод недавнего прошлого, когда мать предложила ему чашку чая, и кусочек размоченного в нём бисквита («мадленки») вызвал в памяти вкус такого же бисквита с липовым чаем, которым угощала его в детстве тётя Леония; а вслед за этим вкусом «… весь Комбре и его окрестности — всё, что имеет форму и обладает плотностью — выплыло из чашки чаю». В описаниях комбрейской жизни много сцен, но мало сюжетных событий. Появляются многие сквозные персонажи «Поисков»: Легранден, дама в розовом (Одетта), Блок, композитор Вентейль, дочь Свана Жильберта, де Шарлю, герцогиня Германтская. Прогулки «в сторону Свана» (мимо его имения Тансонвиль) несколько лет спустя приводят юного Марселя к дому недавно умершего Вентейля: случайно подглядывая за его дочерью и её старшей подругой, он становится свидетелем их порочных отношений и надругательства над памятью отца — этот эпизод станет прелюдией к ряду тем «Содома и Гоморры», «Пленницы» и «Беглянки». Одна из поездок в «сторону Германтов» (к их загородному дому на берегах Вивоны) — мимо колоколен Мартенвиля — рождает в Рассказчике первый писательский опыт, к которому он вернётся в будущем. Пока же, во второй части первого тома происходит ещё более глубокое погружение в прошлое: «Любовь Свана» посвящена событиям, происходившим до рождения героя. Здесь описываются ранние времена мелкобуржуазного салона г-жи Вердюрен, куда Одетта де Креси вводит Шарля Свана (вхожего в самые аристократические круги Парижа, что тот не афиширует). Страсть и ревность Свана к Одетте предвосхищает и проясняет будущие чувства Марселя к Альбертине, а самый протяжённый эпизод этой части отдан пребыванию Свана на музыкальном вечере у маркизы Сент-Эверт, описанием персонажей предваряющем «бал голов» в «Обретённом времени». Заключительная часть первого тома «Имена стран: Имя» возвращается к собственным воспоминаниям Рассказчика: подростком он влюбляется в дочь Свана Жильберту.
Если бы сюжет был описательно прямолинейным, то все это можно уложить в сто страниц. Дело не в сюжете. Я просто наслаждаюсь текстом. Медленные-тягучие-длинные описания, которые ещё чуть-чуть и можно потрогать, запахи, которые вдруг начинаешь ощущать, хотя это книга. Но для меня главное не это. Я читаю про Комбре, а оказываюсь в Дрогобыче. Описание детства героя, его отношения с матерью, а я вижу свои. Я как будто перебираю какие-то свои потаенные, давно забытые лоскутки памяти, хотя по сюжету вообще нет ничего общего. Роман-симфония, роман-река, роман — поход к психологу….
Когда немного вырываешься из морока текста, начинаешь видеть и другое: общество и взаимоотношения в нем, игры в любовь, отношения в семье. В книге тысяча слоев, какой слой твой — выбирать читающему.
Еще словила себя на мысли, что я не сочувствую, не сопереживаю и не люблю ни одного из персонажей. Я сторонний наблюдатель своей памяти и чужой далекой жизни. Но эту тему я продолжу как-нибудь потом…
Единственным утешением, пока я поднимался к себе наверх спать, служило мне то, что мама придет поцеловать меня перед сном. Но прощание длилось так недолго, а уходила она так скоро, что, когда я слышал, как она поднимается и как потом шуршит по коридору с двойной дверью ее летнее платье из голубого муслина, обшитое ленточками из плетеной соломки, самый этот миг для меня был мучителен. Он предвещал все, что будет потом, как только она покинет меня, уйдет вниз. Я даже, хотя так любил это прощание, мечтал, чтобы оно произошло как можно позже, мечтал еще немного подождать маму. Когда, поцеловав меня, она уже отворяла дверь и собиралась уходить, я порывался окликнуть ее, сказать: «Поцелуй меня еще», но я знал, что она сразу нахмурится, потому что и так уже она совершила уступку моей печали и моему волнению, пришла попрощаться, принесла мне свой умиротворяющий поцелуй, и это раздражало отца, считавшего весь ритуал глупостью, а потому ей хотелось, чтобы я постепенно перестал в нем нуждаться, отказался от этой привычки, а вовсе не привыкал просить ее о новом поцелуе, когда она уже в дверях. И вот, едва я видел, что она сердится, как исчезало облегчение, которое она приносила мне мигом раньше, когда склоняла над моей постелью свое нежное лицо и протягивала его мне, словно облатку, причащавшую покою, чтобы мои губы поверили, что она в самом деле здесь, и на меня снизошла сила заснуть. Но эти вечера, когда мама так ненадолго задерживалась у меня в спальне, были еще ничего, ведь когда к ужину являлись гости, она не приходила совсем.