Олигарх смотрел на меня с сочувственным ужасом, и тогда в вдруг поняла, что можно вообще-то было и не уезжать. У него в глазах я увидела, как неадекватен мой поступок. Именно неадекватен, ненормален. Уезжать — душевная болезнь. А здоровье — дать отпор. И защитить себя вообще-то. Это был переврот мово свиту. Почему такое простое решение не пришло мне в голову? Вот тебя отправляют на гибель — с плевритом, а это он оказался, в итоге, бок поэтому и болел, в самолет и на мороз, это конкретно в гроб — и ты негодуэ, но едешь покорно. И еще и вещи забираешь. 26 кг. И когда билет, вместо обещанного бизнеса, оказывается экономом и ненаглядный, жалко глядя, спрашивает: ну что, доплачивать? — отвечаешь: не надо.
И это типичный ответ дочери говноматки. «Не надо, ладно». У меня нет потребностей, мои потребности не важны…..
Как бороться? Для начала понять, что ты — котлета. И начать защищать. Сначала будет трудно — общество не дает жертвам права на защиту. Напасть на котлету, оскорбить ее — милое дело. Но как только котлета возмутиться, даст отпор, начнется п…ж «как это так!!!! Что она себе позволила!!!». Через это надо пройти. И лупить в ответ, чего бы это не стоило. И довольно скоро окружающие усвоят:
НА ЭТОЙ СТАНЦИИ КИПЯТОЧКА НЕ ПОПЬЕШЬ.
И станут уважать, боятся и прочее. Он уважать себя заставил, она уважать себя заставила. Когда люди — хищные гадкие млекопитающие типа хорьков — чувствуют, что с этим человеком ТАК — нельзя, что этот человек пойдет до конца в защите чести, в отпоре, они и не нападают. Это как на зоне. Те, кто был готов идти до конца, становились авторитетами. Как-то так.
На этой станции закончился кипяток
