Снобы Джулиан Феллоуз

Позавчера полночи дочитывала книгу «Снобы» Джулиан Феллоуз. 

Эту книгу мне Литрес подарил при какой-то покупке. Ну, как подарил, дал возможность выбрать. Я выбрала. 

Сначала она мне не читалась. Банальная история, вполне угадываемый сюжет. Но позавчера я снова оказалась в ридере и открыла эту книгу. И не смогла остановиться пока не дочитала.

Дело как вы понимаете не в сюжете. Англичане, причем представители самых разных классов, жить не могут без ощущения исключительности. Заприте в комнате троих англичан — и они тут же придумают правило, согласно которому четвертый не будет иметь права к ним присоединиться.
(Джулиан Феллоуз »Снобы»)

Книга о классовости общества англичан, и это не описание средних веков или любимого нами 19 века, нет, это роман о конце 20 века, люди описанные в нем, наши современники, хоть и придуманные. И если вы любите наблюдать за королевской семьей, за Кейт и Меган попавших туда случайно, и не понимаете, реакцию аристократов на них (даже на святую Кейт), после прочтения книги все будет понятно.

Что-то в этой книге,  несмотря на банальность сюжета, есть от хорошей английской классики

• Обычное обращение, какого следует ожидать от хозяев и остальных гостей в английском загородном доме – умеренно-дружественное отсутствие интереса. Гости слоняются по дому, читают журналы, ходят на прогулки, принимают ванны, пишут письма, не требуя друг от друга особого светского общения. Только за едой – и то лишь за ужином – ожидается, что они будут «вести себя светски».
  Это отсутствие внимания со стороны людей, едва поднимающих голову, чтобы отметить твое появление в комнате, — способствует определенной непринужденности. Они и не пытаются быть вежливыми с вами, и потому от вас не требуют того же. Если на такой домашней вечеринке вокруг кого-то и поднимают шум, то почти всегда именно потому, что в нем узнали «чужака», или в крайнем случае смертельно больного человека, на которого следует потратить немного больше энергии. В общем, если все вскочат и радостно бросятся навстречу, то для вошедшего это почти оскорбление.
• Ключ к пониманию этих людей – их давнее знакомство друг с другом. В их сознании не укладывается, что на свете может существовать человек, достойный войти в их общество, с которым они не были бы с детства знакомы если не напрямую, то хотя бы через кого-то из друзей.
• В Штатах история отречения короля Эдуарда VIII в 1936 году в связи с его женитьбой на дважды разведенной американке описывается как: «Он отказался от целого мира ради любви», – а англичане, по крайней мере аристократы, видят в этом только ребячество, безответственность и абсурдный поступок.
• Из всех возможных грубых нарушений правил хорошего тона, пожалуй, самое тяжелое – пригласить людей «развлекаться» вечером в сельской местности, подразумевая посетить ресторан в местном отеле (даже, если этот отель находится в замке). Если они хотят поужинать в ресторане, они сделают это на неделе и — обязательно — в Лондоне.
• В этом мире надо было ни в коем случае не выражать восхищения любым проявлениям богатства, каким бы фантастическим оно ни было. Это означало бы выглядеть мелкобуржуазно. Люди могут принять тебя за представителя среднего класса. Можно воскликнуть: «Какая прелесть!» – но таким образом, чтобы скорее проявить великодушие. А еще лучше: «Дорогая, это просто роскошно!» Таким образом вы показываете, что интерьер, меню, что угодно – чрезмерно и опасно граничит с вульгарностью.
• Аристократы склонны выражать свое ощущение социальной защищенности бесцеремонным и просто грубым обращением, что нисколько не мешает им самим, но больно задевает любого постороннего человека. Но, кроме этого (а грубости научиться очень легко), разницы в их поведении на людях почти никакой.
• Мне всегда становится неловко от этой ребяческой псевдонепринужденности, которая у представителей высших классов выражается в пристрастии к прозвищам. Все у них Тоффи, Бобо или Снук.
  Сами они считают, что эти прозвища подразумевают некую игривую легкомысленность, вечное детство, напоенное ароматами нежных воспоминаний о няне, теплой пижаме в детской у камина, напоминая о том, что их объединяет нечто недоступное выскочкам, то есть еще один способ продемонстрировать на людях, как близко они знакомы. Так что детские прозвища служат прекрасной преградой.
  Новичок зачастую оказывается в ситуации, когда знает некую даму уже слишком хорошо, чтобы продолжать обращаться к ней «леди Такая-то», но недостаточно, чтобы называть ее «Колбаска», а если он воспользуется ее настоящим именем, то продемонстрирует всем и каждому, что он и вовсе с ней не знаком.